Передача Приглашает Борис Ноткин - канал ТВЦ 16 мая 2010 года

Ноткин: - Здравствуйте, у Вас в гостях режиссёр Сергей Урсуляк и актёр Даниил Страхов. Сергей, почему Вы, когда у Вас спрашивают, какие у Вас звания, говорите только одно: «Я муж народной артистки России?»

Урсуляк: - Ну потому что это чистая правда. Никаких званий других у меня нет.

Ноткин: - А 5 премий «Тэфи», «Ника», «Золотой орёл»? Это что такое?

Урсуляк: - Это долго перечислять тогда. Проще отшутиться.

Ноткин: - Даниил, в 2001 году Вы получили премию «Чайка» в номинации «Роковой мужчина» и с тех пор регулярно слагаете с себя звание секс-символа русского кино. Почему?

Страхов: - Потому что я не получил премию «Роковой мужчина», а был всего лишь номинирован. Мне на эти темы смешно и как-то странно рассуждать. Потому что у нас в стране, как это известно, нет ни секса, ничего остального. Поэтому это всё игры для того, чтобы было что писать.

Урсуляк: - Легко говорить, когда являешься секс-символом. Легко от этого отказаться.

Ноткин: - Серёжа, «Время новостей» писало: «После очевидного фиаско канала «Россия», раскрасившего культовый сериал Татьяны Лиозновой, любая попытка прикоснуться к легендарному герою вызывала раздражение.» Вы разделяете эту позицию?

 Урсуляк: - Здесь две проблемы: первая – раскрасили, а вторая – прикоснулись. Про раскрашивание столько говорилось, что говорить не имеет смысла. Мы понимали, что наша попытка сыграть на этом материале, может вызвать раздражение. Мы, конечно, допускали. Другой разговор, что степень этого раздражения мы, конечно, не учитывали. Но какие-то вещи меня удивили и удивляют до сих пор. Но, с другой стороны, и степень приятия, как степень неприятия, она такая горячая, что мы здесь тоже удивились.

Ноткин: - Вы хорошо знали Тихонова, который снялся у Вас в «Сочинении ко Дню Победы». Но когда журналисты спрашивали у Вас, почему Вы не пригласили на роль отца Дани Вячеслава Васильевича Тихонова, Вы сказали, что зная неоднозначное отношение Тихонова к Штирлицу, я не хотел этого делать».

Урсуляк: - У Вячеслава Васильевича было огромное количество великих ролей, но в представлении широкого круга зрителей, Тихонов – Штирлиц. Я знаю это от него самого, что это у него в какой-то момент стало вызывать как бы обратную реакцию. Он же знал, что он не только Штирлиц. И какие-то роли свои он ценил, как минимум, не меньше, чем Штирлица. Он даже не любил разговаривать на эту тему. Потому что мы с ним какое-то время, когда работали, я ему задавал вопрос по поводу той или иной работе. И самыми односложными и неинтересными ответами были ответы про работу в 17МВ. Он мог ценить её сколь угодно, но он прекрасно понимал, как много дала ему эта работа. Но вот эта общая…я думаю, в какой-то момент его стала раздражать.

Ноткин: - Даниил, я тоже отчётливо слышал Ваше раздражение, когда у Вас спрашивали про роль барона Корфа в «Бедной Насте».

Страхов: - Я к ней отношусь хорошо. Это была в общем-то по большому счёту первая работа на телевидении, где у меня была главная роль, где материал, который мне предложили, соответствовала моим психофизическим актёрским данным. Это была первая работа, которая у телезрителей нашла такой хороший большой отклик. Идя по улицам, я видел, что реакция есть. Это было приятно. В какой-то момент. В какой-то момент меня это стало раздражать. Потому что не только у телезрителей, но и у профессиональных коллег некий такой штамп: Даниил Страхов = барон Корф. К этому можно относиться с иронией, когда это говорит прохожий, то к этому нельзя относиться с иронией, когда накладывает на тебя какую-то маску, когда ты идёшь по коридорам Мосфильма. Прошёл год, прошло два, прошёл третий года, а ситуация в принципе не менялась, несмотря на то, что я снялся у Рогожкина в картине «Перегон», несмотря ещё на какие-то работы. И разумеется, некий момент какого-то накопленного раздражения по этому поводу стало расти. Теперь, когда я иду по улицам, а мне в спину говорят: « Исаев», моё раздражение по поводу Корфа практически равно нулю, потому что меня эта ситуация отпустила.

Страхов: - Что такое амплуа героя-любовника? Это такая очень условная штука. Это можно так красиво тряпочкой проходить, красиво говорить, красиво мило улыбаясь. Это тоже будет работа в амплуа героя-любовника.

Урсуляк: - Ты хочешь быть разным? Скажи нам честно! Ты хочешь быть разным?.

Страхов: - Я надеюсь, что я уже им являюсь.

Урсуляк: - Ну вот замечательно, вот замечательно. Молодец!

Ноткин: - Даниил, меня удивило Ваше признание, что Ваша красивая внешность, она у 90% работодателей вызывает ощущение, что Вы не самый умный, а женщины воспринимают Вас просто как красивую вывеску.

Страхов: - Меня это как-то совсем перестало волновать. Убедить кого-то в том, что ты умный, если они считают, что ты дурак невозможно. Какой в этом смысл? Если они так думают, этим надо воспользоваться. А что касается женщин. С женщинами вообще особый разговор. Это прекрасная часть человечества, к которой я отношусь с большой нежностью и любовью.

Урсуляк: - Обычно считают, если ты красивый, то всё остальное у тебя в общем…тебе уже не дано..

Страхов: - тебе не надо.

Урсуляк: - Нет, надо, но не дано. То Даня в этом случае гармонично существует, потому что он – человек умный, он – человек глубокий. Мне странно, что при этом Даня сидит с левой стороны. Обычно такие вещи говорятся в отсутствии героя.

Ноткин: - Серёжа, Ваш отец – морской офицер. Вы родились в Петропавловске на Камчатке, переехали в Магадан и от туда приехали поступать в Щукинское училище. Можно сказать, понаехали.

Урсуляк: - Можно сказать, да.

Ноткин: - Сергей, у Вас такая семья, что мне кажется, может служить примером для подражания многим. Ради жены Лики Нифонтовой вы скитались с ней по каким-то коммуналкам, жили у алкоголиков.

Урсуляк: - Это не то, что было такое условие моего существования с Ликой: я должен был жить у алкоголиков, перейти речку без брода и т.д. и за это мне вон чего выпало. Нет. Просто так сложилась жизнь, что мы встретились, когда у каждого были семьи. И вот тут я совершенно никому не пожелаю момента ухода из семьи, момент развода. Я этого никому не пожелаю.

Ноткин: - Вы оставили Гале Надерли квартиру и ушли в чём есть.

Урсуляк: - Да, совершенно верно. Я это сделал и не считаю это каким-то: «Какой поступок я совершил!» Я плохо себя повёл по отношению своей первой жены. Я это очень хорошо осознаю. Я вовсе не считаю нашу семью идеальной или примером для подражания. Просто для меня – это лучшая семья.

Ноткин: - Нет, нет, Серёж, всётаки прерву. Какой замечательный пример: дочь от первого брака Александра, её Лика приняла и Саша приняла Лику. Как бы у неё было две мамы.

Урсуляк: - Нет, ну всё тки мама у неё одна и в этом смысле никаких иллюзий испытывать не нужно. Мама у неё одна. Просто поскольку, и Саша, и Лика – нормальные люди, то они друг к другу очень хорошо относятся. Я знаю, что в каких-то вещах Саша гораздо больше доверяет и рассказывает Лике, чем мне. Это просто нормальная мне кажется, человеческая ситуация.

Ноткин: - Но Лика в отношении Вас ведёт себя не по человечески, а просто как мама Тереза. Она прощает Вам то, что Вы даёте ей роли по остаточному принципу.

Урсуляк: - Я зову Лику тогда, когда у меня нет внятного распределения на роль. Когда я понимаю, что не знаю, кто это может быть, вот тогда я даю ей почитать.

Ноткин: - Палочка-выручалочка.

Урсуляк: - Палочка-выручалочка. Джокер, так сказать. У меня есть не только Лика. У меня есть ещё такие актёры. Я очень часто в этом смысле использую Серёжу Маковецкого. Когда я не знаю, кому это дать, а роль хорошая, я понимаю, что Маковецкий, поскольку он может сыграть всё, то я его зову.

Ноткин: - Даниил, у Вас какая-то невероятная история. Известно, что с Марией Леоновой…Вы в неё влюбились с первого взгляда , но она вначале не приняла Вашу любовь.

Страхов: - Как всякая умная красивая женщина. Что ж сразу-то кидаться на шею?

Ноткин: - Она даже не приняла Вашего предложения стать Вашей супругой.

Страхов: - Ну от куда ж она знала, чем всё это обернётся? Я пришёл в Щукинское училище во второй курс путём перевода из школы-студии МХАТа. Вхожу в аудиторию, вижу прекрасную девушку, влюбляюсь в неё. Выйти замуж я её предложил несколько позже. У неё хватило благоразумия сказать: «Обожди». Прошло время, мы закончили Щукинское училище, у Д.Страхов: -Я ходил по этой улице Красная, когда однажды приехал на гастроли в Краснодар. Я говорил: «Слушайте, а где у вас улица Красная?» Мне говорят: «Да вон такой центральный проспект, по которому действительно по субботам и воскресеньям перекрывается движение и там ходят люди туда-сюда. И поэтому теперь, когда я произношу этот финальный монолог первого акта…

А.Мягченков: -У Вас возникает улица Красная в сознании…

Д.Страхов: -У меня прямо она сразу возникает, как она должна быть эта улица.

А.Мягченков: - Улица Красная идёт от парка Дзержинского, не знаю, как сейчас он называется…

Д.Страхов: - Не важно, от куда и куда идёт, главное, что она есть у меня в голове. Вот она есть у меня в глазах.

А.Мягченков: -Вот как важен жизненный опыт для артиста. Да? Драматург написал: улица Красная, а Страхов там гулял.

Д.Страхов: -Через 10 лет он бросил всё, он рискнул карьерой, он рискнул всем, что у него есть и приехал в эту Варшаву

А.Мягченков: - Он приехал в командировку. Чем он рисковал?

Д.Страхов: - Секундочку. Он приехал в Варшаву не просто в командировку, он приехал туда, чтобы встретиться с ней. Он же мог этого не сделать. Он мог приехать, выпить пива и лечь спать.

А.Мягченков: - А зачем вот ему надо с ней было встречаться, скажите?

Д.Страхов: -Вы часто в своей жизни совершали поступки, за которые вы можете однозначно ответить: зачем Вы это сделали, Александр?

А.Мягченков: -Ответ понятен. Ответ понятен. Вот именно поэтому я спросил: зачем?

Д.Страхов: -За эти 10 лет что-то в его сердце не перегорело окончательно. Он не смог в себе убить эту любовь. За эти 10 лет это мука любви, если хотите, стала невыносимой.

А.Мягченков: -Подождите, а почему тогда они не могут бросить всё и объединиться? Можете мне объяснить?

Д.Страхов: -Я могу Вам объяснить, но на этот вопрос Вам может ответить каждый человек и из собственного опыта. Потому что, когда люди любят друг друга и 10 лет не видят друг друга и вдруг встречаются, кажется, ну вот, давайте, вот теперь же вы можете, вот теперь разрешено, но эти 10 лет в разлуке с каждым из них сделали что-то. Поправимое ли, не поправимое ли, но трансформировали их как личности. Трансформировали этих людей. И понять это они могут, только когда они увиделись, когда их прошлое соединилось с их настоящим. Это нельзя придумать заранее. И нельзя заранее разложить по полочкам: ну вот ты её увидел, давай, женись на ней теперь! Оставайся в Польше, оставайся в Варшаве.

А.Мягченков: - Любите друг друга! Вот же свобода кругом…

Д.Страхов: - Когда они видят друг друга, спустя 10 лет, они понимают друг про друга очень многое. И про себя, и про неё.

А.Мягченков: -Это трагическая ситуация?

Д.Страхов: - Для меня да.